Глава МВД Могилев хочет вернуть "Кобру"

Министр внутренних дел в эксклюзивном интервью «Сегодня» [1] рассказал, как собирается реформировать МВД, почему хочет восстановить спецподразделение ГАИ «Кобра» и как сам проводит свободное время.

— Анатолий Владимирович, вы заявляли, что хотите многое поменять из того, как работало МВД при вашем предшественнике. Расскажите, что именно?

— Во-первых, нам нужно изменить оценочные критерии работы милиции. Следует поставить перед людьми задачу, а потом определить критерии, которые понуждали бы их ее выполнить. Задача – при любом обращении гражданина в милицию мы должны как можно более адекватно на него отреагировать. Первый этап – принять и зарегистрировать все 100% заявлений. Второй – принять правильное процессуальное решение по каждому (возбуждение дела, отказ в этом или направление в другие органы по принадлежности). Третий этап – дело нужно раскрывать.

Этого комплекса, увы, на сегодня еще нет. Почему так сужу? Как только даю команду все регистрировать, тут же идет рост количества заявлений в милицию. Вот мне на днях докладывал начальник крымской милиции. Они провели эксперимент: приезжают в город и по телефону сообщают о том или ином правонарушении. А потом едут в райотдел и смотрят, отражено ли это в книгах учета (а должно регистрироваться обязательно). Оказалось, такие вводные дали в 12 органов милиции и только в двух звонки зарегистрировали. Я не говорю, что так везде, но это тревожный сигнал. Это нужно ломать, потому мы сейчас разрабатываем критерии, о которых сказано выше. Работа непростая, ведь общеуголовная статистика в стране искажена, это видно по приведенному примеру. Когда будем видеть реальную картину, будем принимать управленческие решения. Да, поднимется шум, некоторые будут кричать о росте преступности… Но это надо делать, нельзя дальше находиться в позиции страуса, зарывшего голову в песок.

— Каковы же эти новые критерии?

— Совершение преступления – это не вина милиции, а сигнал к ее нормальной работе. Потому с начальника милиции не будут спрашивать за рост преступности, а спросят за конкретные дела, которые раскрываются или нет. Ведь есть определенный алгоритм, порядок действий при раскрытии любого преступления. Если все соблюдается, а дело не раскрывается, что ж, тут не обойтись без элемента удачи, надо работать дальше. А если порядок нарушен, что-то не выполняется, вот тогда будет спрос.

Еще одним критерием, считаю, обязательно должен быть соцопрос населения о работе милиции. Это не значит, что мы будем создавать у себя дорогостоящую социологическую службу, нет, надо заказывать опросы у профессионалов. На это следует в бюджете предусмотреть средства.

Эта работа по выработке критериев продолжается, мы изучаем опыт других стран, полезное возьмем для себя. Это, скорее, процесс, система должна постоянно совершенствоваться.

— Второй больной вопрос – взятки. Признаете ли вы, что милиция весьма коррумпирована и что с этим собираетесь делать?

— Сказать, что коррумпирована – это еще мягко. Страшно не то, что отдельные милиционеры берут взятки, с этим не так сложно бороться, страшно, когда выстроена система подачи взяток наверх. Сейчас эта система есть и мы ее ломаем. Вот свежий пример, с задержанием 9-ти оперов из Днепропетровска (вы об этом писали). Страшно не только то, что это просто банда в погонах, которая воровала людей и требовала за них деньги. Еще страшнее то, что их начальники приехали не разбираться в том, что произошло, а выручать этих бандитов.

— Что, начальники были в доле?

— Ну, это пока можно лишь предположить, утверждать так нет оснований… Мы разбираемся, начальники отстранены от должностей и мы примем меры, чтобы они понесли ответственность. Задачу вообще ставим такую: если подчиненный совершил преступление, его непосредственный начальник в своей должности работать не может. У нас система выстроена так, что у каждого начальника прямых подчиненных всего 5-10 человек. Вот у меня, к примеру, в прямом подчинении мои замы, у тех – начальники департаментов и т.д. Чтобы разрушить упомянутую финансовую цепочку по передаче взяток все выше и выше, надо, чтобы начальник прямо отвечал за подчиненных. Начальник будет знать – попадется подчиненный, и он слетит с должности. Если сам выявит – молодец, тогда другое дело Но статистика показывает, что у нас пока практически нет фактов, чтобы сам начальник нашел «оборотня», обычно это делают вышестоящие.

— Так может начальники из Днепропетровска, о которых речь, не в доле были с подчиненными операми, а просто их «отмазывали», чтобы не получить по голове?

— Нет, я так не думаю… При нормальных отношениях начальник вообще не должен «отмазывать» подчиненного, он должен потребовать в сомнительных случаях максимально объективную проверку, вплоть до приезда бригады из МВД.

— А не подтверждается версия, что эти опера на самом деле никого не крали, что они просто выполняли некое служебное задание?

— Спросите любого опытного милиционера, и он ответит, что такого, чтобы 9 оперов приехали задерживать на трех частных машинах двух коммерсантов в другом городе, без необходимых документов, – такого не бывает в принципе. Это просто невозможно. Это все равно, если бы вы приехали брать у меня интервью всей редакцией, включая уборщиц. Реально?

— Понятно, это резонансное дело, находится на вашем личном контроле. А много вообще таких дел, которые контролируете лично?

— Это целая папка, которую я периодически перелопачиваю. Таких дел несколько десятков. Мой контроль не означает, что я ежедневно по ним спрашиваю, я там расставил акценты и с интервалом в 2-3 недели мне докладывают, что и как по этим делам идет.

— Придя на должность министра, вы заменили всех своих замов, кроме одного. Почему?

— Я уже говорил, что замы – мои прямые подчиненные, я за них отвечаю и, естественно, должен быть в них уверен. Потому команду подбирал сам.

— А вам не кажется, что при многих назначениях в МВД сегодня приходят к власти представители одного региона, близкого вам – Донецкого?

— Не кажется, Если брать моих замов, то оттуда лишь двое – Зима (зам по оперработе) и Фаренник (зам по следствию). Оба – высокие профессионалы. Кроме того, Донецкий регион – очень большой и крайне сложный, в том числе в криминогенном плане. Я считаю, что работа в некоторых областях просто отдых по сравнению с работой там. Потому люди оттуда обладают высоким профессионализмом, привычкой быстро и точно принимать решения в сложных ситуациях. Но на самом деле среди новых назначенцев есть люди и из западных, и из восточных, и из южных областей, из Крыма и т.д. Просто если брать по численности населения в регионах, то, думаю, назначения адекватны этому количеству.

— Тогда поговорим о главном назначении в МВД – о вашем назначении. Расскажите, как это происходило, как вам предлагали должность.

— Скажу так – меня вызвали в Киев и сказали утром быть в Верховной Раде… Потом состоялось назначение.

— Вызвали откуда? Из Крыма, где вы занимались до того выборами, возглавляли штаб Януковича?

— Да. Хотя штаб – это структура виртуальная, в законе нет понятия штаба, как структуры избирательного процесса.

— Но стул, стол у вас же были?

— Конечно. Но вообще штаб – это группа людей, которые обеспечивают выполнение поставленной перед ними задачи. В данном случае – выборов Виктора Федоровича президентом. Но штаб – это не официальная работа, я, например, там ни копейки не получал.

— А за какие деньги жили?

— Когда меня сняли с должности, я числился за штатом в МВД, с полгода получал зарплату замминистра. Потом ее незаконно прекратили выплачивать, но я через суд все восстановил, деньги получил. Ну, и были же кое-какие сбережения, я все же генерал, а не нищий… Вот за эти деньги и жил.

— Какие еще приоритеты в реформировании МВД вы видите?

— Надо перестраивать чересчур громоздкую структуру МВД. У нас, на мой взгляд, слишком большой центральный аппарат, большие аппараты УВД и нехватка людей на «земле». Эту пирамиду, стоящую на острие, надо перевернуть на основание. Но сплеча рубить не собираюсь, все надо изучить и делать поэтапно. Наломать дров легко…

Второе – это неоправданно большая образовательная структура. Слишком много вузов, а качество выпускников низкое. Очень много адъюнктур, докторантур, хотя темы диссертаций часто далеки от нужд милиции. Все это надо привести в соответствие с сегодняшними потребностями. Получать кадры можно и из других вузов, а не плодить у себя дорогостоящие учреждения.

Надо повышать зарплату в милиции. Я считаю, что работник самого низшего звена, скажем, сотрудник ППС, должен получать зарплату, среднюю в том городе, где живет. Соответственно, с должностью растет и зарплата. Например, в Киеве средняя зарплата примерно 2800 гривен, значит, сотрудник ППС тут должен столько и получать. А сейчас он имеет около 1400 грн.

— Президент ставил задачу правоохранителям выявлять злоупотребления в экономике, допущенные прежней властью. МВД принимает участие в этом процессе?

— Да. У нас сейчас в работе очень много таких материалов. Бывшая власть принимала немало авантюрных решений, которые и привели экономику к тому виду, в котором она есть. Например, злоупотребления в Госрезерве. Выявлено, что исчезли громадные запасы зерна. Были выделены из бюджета деньги на сахар, нет ни денег, ни сахара. Закуплено мясо по цене, примерно вдвое выше рыночной… Приведу пример и по МВД. В прошлом году купили радиостанции по цене, вдвое выше, чем такие же продаются через Интернет. Сейчас проверяется, на каком основании и кем это было сделано. Я никого ни в чем не хочу пока обвинять, пытаемся разобраться…

— Есть ли личные претензии к вашему предшественнику, министру Юрию Луценко?

— Личных нет абсолютно. Но и индульгенций мы никому не выдаем. Если кто-то совершил противоправные действия, за них будет отвечать. И говорить о чьей-то виновности можно только после решения суда.

— А как вы вообще относитесь к предшественникам? Например, Юрий Кравченко для вас – авторитетный был министр?

— Без сомнения, авторитетный. Считаю, что он очень много сделал для милиции, МВД при нем получило импульс движения вперед.

— Вы принимаете участие в расследовании «дымно-яичного» инцидента в ВР?

— Расследует, как известно, прокуратура, мы обеспечиваем оперативное сопровождение, выполняем поручения ГПУ. Если есть вопросы, то это к ним.

— Теперь давайте поговорим об Анатолии Могилеве – не министре, а человеке. Как вы вообще попали в милицию?

— После окончания пединститута я работал в школе, преподавал физику. Как-то меня пригласили в милицию, предложили там работать, я согласился.

— Почему? Зарплата соблазнила?

— Нет. Просто моим душевным качествам больше соответствует работа именно в милиции, а не в школе. Там все как-то спокойно, по плану, а тут более живая, азартная, мужская, на мой взгляд, работа. Я получил офицерское звание, работал сразу инспектором по делам несовершеннолетних, потом меня забрали в розыск и дальше прошел все ступени (начальник розыска, зам по оперработе в райотделе, начальник горотдела, начальник УВД, начальник главка) до министра.

— Если вспомнить путь оперативника розыска, какое дело вам запомнилось? Самое первое, или самое громкое, ужасное, смешное…

— Вообще ситуация в милиции, особенно в розыске, такая, что трагическое и комическое рядом, переплетаются. Как в сериале «Менты». Ну, первое дело было таким: со склада украли несколько мешков тыквенных семечек. Я за несколько дней вора нашел, привел в райотдел и был счастлив, что справился… Однажды я поехал в командировку в Краснодар ловить там бандита за разбойное нападение: напал на женщину. Она запомнила, что у него были два золотых зуба. Нашел, задержал и с помощью участкового конвоировал его в Донбасс. Бандиту было лет 25, из них 8 он уже провел в тюрьме. Сели в отдельное купе, приковали его наручниками, как положено. И вдруг через 5 минут вижу, он уже сидит без «браслетов» Как? Оказалось, у него в каждом шве рубашки были спрятаны кусочки лезвия. С их помощью он умел освобождаться от наручников. Ладно, заковали снова, сижу, сторожу, вижу – тип опасный (я-то был опер молодой, пару лет всего отработал). Сидел так всю ночь, спать, конечно, хотелось, но нельзя, мало ли что?! В какой-то момент, вижу, бандит открыл глаза. Покосился на меня, ухмыльнулся, и говорит: «Что, не спишь, начальник?» «Не сплю». «Ну-ну, кто на что учился…» С этими словами перевернулся на бок и захрапел. А мне так обидно стало, я тут мучаюсь, стерегу бандита, а он еще издевается. Ну, да что поделаешь…

Еще случай: задерживали мы убийцу в Харькове. Приехал я туда со следователем прокуратуры, вышли мы на родителей убийцы, приехали туда, следователь опрашивает их, а я стою во дворе, ем грушу. Причем дело летом, жарко, с оружием ходить неудобно, потому мой пистолет с кобурой в портфеле, а следователь на этом портфеле пишет протокол. Были у нас и автоматы (охотились мы за опасным вооруженным преступником), но они лежали в машине, стоящей тут же во дворе. Такая дислокация. Так вот, ем я грушу и тут во двор въезжает машина. А за рулем, вижу, -- разыскиваемый! Я чуть грушу не проглотил! Влетаю в дом, хватаю свой пистолет и пулей вылетаю во двор. Хорошо, тут же был участковый, вдвоем мы скрутили бандита. И тут, наконец, выскакивает из дома следователь, в руке у него зажата… кобура от моего пистолета. Он, изображая, что это пистолет, наставляет ее на бандита и кричит: «Руки вверх!» Немая сцена… Потом мы этого бандита «раскрутили» не только на «наше» убийство, но, оказалось, он подобное совершил и в Харькове.

— А маньяка, серийного убийцу приходилось разыскивать?

— В середине 80-х мы искали человека, совершавшего серию убийств на трассе Харьков-Ростов. Нападал на стоявшие машины, убивал водителей и пассажиров, забирал ценности. Я тогда примерно месяц мотался по этой трассе (а вообще его искали почти год). Мы и приманку из себя изображали, и отрабатывали разные версии, в том числе, что убийца – работник милиции. Потому что в одной из машин, где нашли жертву, обнаружили на сиденье ворсинки милицейской шинели. И один милиционер даже попал под подозрение, ибо несколько убийств было совершено именно в его дежурства. Его задержали, но потом оправдали. Серийника мы все же вычислили и поймали, он жил под Изюмом в пионерлагере… Нашли у него целый арсенал оружия (пистолеты), причем трофейного, в тех местах ведь шли ожесточенные бои и оружия до сих пор находят немало. Попался убийца на том, что покупал патроны для своих пистолетов, об этом нам стало известно, вот и вышли на него.

— Традиционный вопрос: какое хобби есть у вас? Чем занимаетесь в свободное время? Где живете?

— В последнее время хочется просто отоспаться, а потом полежать, почитать книгу (приезжаю на работу в 7.30 а уезжаю около 22 часов). Читать предпочитаю историческую литературу, очень люблю Пикуля. В остальном… Я однозначно не охотник, а вот рыбалку люблю. Семья живет в Донецкой области, везти их сюда, честно, не вижу смысла. Снимаю тут квартиру неподалеку от МВД, чтобы не тратить время на переезды.

— Квартиру вы сами снимаете или для вас снимает МВД?

— Сам снимаю. И бытом занимаюсь сам, у меня нет горничных, кухарок… Яичницу себе и сам могу поджарить. А вообще утром кофе я пью уже на работе, и днем ем тут, есть столовая. А на ночь чего есть? Хотя продукты в холодильнике лежат. Раз в неделю ко мне приезжает женщина, делает уборку. И все.

— Какое у вас самое крупное достижение в рыбалке?

— Однажды поймал рыбу-парусник, которую держал за хвост, а нос ее упирался в палубу судна. Поймал сам, на удочку, пока вытащил, потом не раз облился… Это было в Индийском океане, я там как-то отдыхал, когда полтора года был на пенсии. Что касается наших рыб, то доводилось ловить лещей весом в несколько килограмм. Со щукой не сложилось, потому что не очень люблю спиннинг, предпочитаю ловить на поплавок.

— Рыбалка часто предполагает костер, уху, сто пятьдесят грамм… Как вы к выпивке относитесь?

— Ну, после рыбалки стол накрыть, выпить сто граммов – это святое. Если, конечно, с ночевкой. Но бывает, вырвешься на час-другой (в Крыму, например, так ловил форель), тут не до выпивки. Но вообще-то из хмельных напитков я предпочитаю пиво.

— За рулем сами ездите?

— И часто, в том числе теперь. Я за рулем отдыхаю, мне нравится управлять машиной.

— Гаишники вас не тормозят?

— Тормознут, предъявлю права. А вообще, вы же понимаете, меня уже почти все гаишники в лицо знают. Но я всегда соблюдаю правила. Когда еду с водителем, он обязательно пристегнут ремнем…

— Кстати, о ГАИ [2]. Какие задачи вы ставите перед этой службой? Ваше отношение к пресловутым приборам ВИЗИР и их наследникам?

— Знаете, у нас часто вместо дела просто раздувают пиар. Так вышло и с ВИЗИРями [3]. Их долго пиарили, рассылали «письма счастья» [4], которые потом отменяли суды, короче, создали мыльный пузырь, а толку на деле было немного. Или взять алкотестеры [5], которые тоже показали по всем каналам ТВ, как великое наше достижение, якобы будут на вооружении ГАИ и т. д. А знаете, сколько их в МВД? Аж два! И то за них еще ни копейки никто не заплатил. Коммерсанты, которые их поставили, бегают за нами, мол, гроши отдайте… Сейчас приходится решать, где взять эти деньги (а приборы дорогие). Это тоже пример блефа, мыльного пузыря.

Следующий пример – что, дескать, будут штрафы специальными приборами считывать с карточек нарушителей ПДД. А будут ли у водителей эти карточки с тысячей гривен? А кто будет платить за транзакции по съему денег разными банками? А сами эти приборы купить, связать с банками? И так далее… Что касается «наследников «Визира», то их сейчас испытывают, потом процесс сертификации, возможной закупки, внедрения… Это все непростой процесс, тут не пиар нужен, а длительная работа.

Что касается самой ГАИ, то тут в первую очередь тоже надо изменить критерий оценки работы службы. Сейчас с каждого гаишника требуют сдать столько-то протоколов в день. Доходит до того, что, бывает, дабы выполнить план, сотрудник пишет липовые протоколы и за свой счет платит от имени псевдонарушителей штрафы! Сейчас по таким случаям возбуждены уголовные дела. Это абсурдная система, ее надо ломать.

Одним из правильных критериев оценки работы ГАИ, считаю, может быть такой. Взять километр обслуживаемых дорог с разными коэффициентами (плотность потока машин, покрытие и прочие условия ведь бывают разные) и посмотреть, сколько тут бывает ДТП. Если выше среднего уровня (его можно по стране посчитать), значит, плохо работает ГАИ. Ведь цель работы службы не в составлении протоколов, а в обеспечении безопасности движения. Плюс оценка взаимодействия органов ГАИ и населения, что люди думают о местных гаишниках. Есть и другие критерии, сейчас концепция прорабатывается, мне уже приносили первый вариант… Работа идет. О результатах говорить рано, но могу пообещать точно, что такого, как «Разогнать ГАИ!», как это уже случалось, сейчас не будет.

— А как вы относитесь к разгону «Кобры»?

— Считаю, что такое подразделение должно существовать, от него есть польза. Если «Кобра» [6] едет в другую область, там, в какой-то мере стабилизируется ситуация на дорогах, сотрудники спецподразделения ведь останавливают и «крутых» нарушителей, которых местные побаиваются. Я это свое мнение высказал руководству ГАИ, сейчас жду от них предложений, что и как правильно сделать. То же самое с наружными постами ГАИ, может, некоторые стоит восстановить? Пока думаем…

— Так все-таки о ВИЗИРах [7]. Они законно существуют и работают или нет?

— Считаю так – та система, при которой рассылали «письма счастья», она бредовая. Потому что прибор фиксировал лишь номер машины, а кто был за рулем, неизвестно. И бабушка, отдавшая машину внуку по доверенности, вдруг получала повестку в суд. Правильно так: прибор зафиксировал нарушение, сотрудник ГАИ остановил водителя, объяснил ему его права и обязанности, составил протокол о нарушении и направил в суд. «Визир» лишь прибор, который подтверждает то, о чем говорит инспектор, то есть что нарушение было. Вот так «Визир» можно и нужно использовать.

— А какова судьба ГУБОП? Про него тоже давно всякие слухи ходят, вплоть до того, что, мол, разгонят… Как вы видите его будущее?

— Органы БОП создавались в 90-е, когда шла беспощадная борьба со все нарастающим валом преступности, бандитизма. Органы БОП однозначно тогда были нужны. Сейчас преступность от явно бандитских форм перешла больше в экономическую плоскость. И нынешний ГУБОП нацелен именно туда. Конечно, борьбой с экономической преступностью занимается и ДБЭП, но у ГУБОП более широкий спектр полномочий. БЭП занимается всем, что есть, включая мелкие дела. ГУБОП занимается более крупными делами. Приведу образный пример. Есть луг с травой, ее косят. Но посредине растет дерево. Как его срубить? Тут коса не поможет, нужна пила. Так и тут, ГУБОП выступает «пилой» в отдельных крупных делах. К тому же в ГУБОП более централизовано выстроено подчинение и на региональном уровне начальники БОП меньше зависят от местных условий (их назначаем мы, из Киева). Это страхует нас от возможного сращивания с местными властями.

Тем не менее, реформировать ГУБОП надо и мы это делаем (например, сократили человек на 70 центральный аппарат). Но тут подходить надо осторожно, потому что само существование органов БОП оговорено несколькими законами и мы сами менять их не можем. Так что когда мы до конца проработаем концепцию существования ГУБОП в современных условиях, будем предлагать ее парламенту. Главное – четко оговорить тот объем работы, за который отвечает ГУБОП. К примеру: расстрел с применением нарезного оружия. Этим занимается ГУБОП и никто больше. Или есть информация о крупной афере в банковской сфере либо на большой фирме, речь идет о миллионах и миллиардах. Тогда – тоже ГУБОП. Другие ему помогают, но отвечает за раскрытие ГУБОП. Пока же он занимается всем, в том числе и мелочевкой. Но речь о том, что органов БОП не будет, мы не ведем. Вообще, ломать, не строить, потому реформировать надо осторожно, постоянно все анализируя. У меня, скажем, руки чешутся вообще ликвидировать некоторые подразделения МВД. Но я не спешу, присматриваюсь, обсуждаем некоторые вопросы с коллегами. Когда полностью сформируется мнение, тогда будем решать.

— Не назовете эти подразделения?

— Нет.

— Ваше отношение к митингам, которыми все больше грозит оппозиция?

— Это право наших граждан – проводить митинги. Но с одним условием – они не должны мешать нормальной жизнедеятельности других людей и учреждений. Пожалуйста, митингуйте в парке, но не перегораживайте дорогу. Не бейте в барабаны, ибо кто-то работает или отдыхает, а вы препятствуете… И так далее. Основное требование к массовым мероприятиям – не нарушать общественный порядок. Причем отвечать за поддержание порядка, за то, что при этом не совершаются преступления, должны те, кто эти мероприятия организовывает – так требует закон. Не нравится власть – дождитесь выборов и убедите избирателей за вас голосовать. Но нельзя с помощью купленных людей разжигать страсти, блокировать улицы и органы власти, -- это преступление, за которое неизбежно придется отвечать, причем, подчеркиваю, организаторам. А вообще я бы выделил для митингов какое-нибудь большое поле на окраине Киева, где никто никому не мешает. И там кричите, сколько хотите, вроде как в Гайд-парке в Лондоне. Туда придут те, кого интересуют ваши идеи, будете наращивать сторонников, не препятствуя жизни других.

— А не боитесь, что, задержав таких участников и организаторов мероприятия, где нарушался порядок, милиция станет политически крайней, на нее навесят ярлык «сведения политических счетов», «политической полиции» и прочее?

— Ярлыки, правда, у нас любят навешивать. Жаль, что в законе нет нормы ответственности за их навешивание, даже статью о клевете отменили… Но в любом случае мы будем поддерживать порядок и привлекать к ответственности тех, кто его нарушает.

— У вас есть оперативные сведения о нынешних мероприятиях оппозиции, знаете, сколько людей и откуда едет в Киев? И сколько их ожидаете, кстати?

— Конечно, мы все знаем. Но цифру заранее называть не буду. Окажется, что завысил, обвинят в нагнетании страстей, занижу – скажут, недооценил обстановку… Скажу лишь, что все будет зависеть от финансовой состоятельности оппозиции. Есть ведь уже целые агентства, которые за ваши деньги выведут столько людей, сколько заплатите. Короче, все то, что утянули у народа раньше, сейчас используется, чтобы вернуться во власть. Страх, что наша экономика реально выходит из кризиса, заставляет нынешнюю оппозицию доставать из карманов свои деньги и организовывать все эти митинги и беспорядки. Все очень просто…

ГЛАВНЫМ МИЛИЦИОНЕРОМ СТАЛ УЧИТЕЛЬ ФИЗИКИ

Имя: Анатолий Могилев
Родился: 06.04.1955 в Петропавловске-Камчатском (РФ)

Окончил факультет физики Славянского пединститута (Донецкая область), работал учителем в школе. С 1979 по 1981 гг. служил в Советской Армии. С июня 1982 года перешел на службу в органы внутренних дел. Начал с должности инспектора по делам несовершеннолетних Славянского райотдела УВД Донецкой области. Затем работал в угрозыске. С декабря 1992 года трудился старшим уполномоченным по особо важным делам отдела внутренней безопасности УВД Донецкой области. В 1993 году окончил Академию внутренних дел Украины. С 1995 по 2000 гг. возглавлял Артемовский горотдел. С 2000 по 2005 гг. — Макеевское городское управление МВД Украины в Донецкой области. В 2007 году назначен начальником ГУ МВД Украины в Крыму, вскоре стал замминистра — начальником крымского милицейского главка. С декабря 2007 находился в распоряжении МВД. 11 марта с. г. генерал-майор милиции Анатолий Могилев назначен министром внутренних дел Украины.